Мишень [авторский сборник] - Андрей Ливадный

За мгновение до этого отказали все внешние сенсорные системы, которые вдруг начали транслировать полную ахинею — звезды в момент взрыва удлинились, превратившись в блеклые серебристые росчерки, и… исчезли.

Агонизирующий корабль с мертвым экипажем провалился в некую область пространственно-временной аномалии… по крайней мере именно таким термином определил его новое местонахождение бесстрастный ЭКаМ…

Эллис остановила информационный поток, коснувшись сенсора «пауза».

Ей было так плохо, что хотелось просто разреветься навзрыд, дать выход горькому кому, который скопился внутри, подкатывая к горлу удушливыми спазмами…

Она не понимала, о каком новом виде пространства идет речь…

Если бы она знала, что спустя двести лет после рокового взрыва ученые Земли откроют подобное явление и назовут таинственную область аномалии термином «гиперсфера», а также выведут первые уравнения, описывающие процесс проникновения в нее, — стало бы ей легче от осознания, что «Антей» совершил первый гиперсферный прыжок, за два века до открытия данного понятия, и оказался пионером гиперпространства?

Скорее всего, что — нет…

Одна… Совершенно одна, неизвестно где, заключенная в оболочку разрушенного космического корабля, чьи бортовые системы жадно высасывали в эти секунды последние капли драгоценной энергии из истощившихся резервных накопителей.

Никакие фантастические явления, и даже жуткий трагизм сорока семи загубленных в катастрофе жизней, не могли сравниться с тем глобальным потрясением, которое испытывала Эллис в эти роковые для нее секунды. Понимание полной безысходности своего положения обрушилось на нее, сломав волю, превратив сознание в страшную сумятицу ирреальных образов.

Она не выдержала и разрыдалась, закрыв руками лицо.

… А драгоценные секунды шли, вне зависимости от ее воли, складываясь в безвозвратно потерянный для управления ожившими системами отрезок горького, удушливого безвременья…

Наконец, справившись со спазмом, Эллис оторвала омытые слезами ладони от своего опухшего лица.

Перед ней тускло и призывно сиял экран монитора, словно окно в ту бездну, куда она страшилась заглянуть…

Сколько длилось пребывание корабля в аномальном пространстве, затруднялся определить даже бортовой компьютер. Он мог сообщить подавленной женщине только то, что корабль вернулся в трехмерный космос шесть лет назад. Уцелевшие при взрыве локационные системы определили некоторые звездные ориентиры — в основном удаленные пятна других галактик, чье положение оставалось относительно стабильным на протяжении миллионов лет, и по этим светящимся пятнам далеких звездных сообществ ЭКаМ сориентировал «Антей» в сторону Солнечной системы.

Эллис прикрыла глаза.

«Что же делать?» — закусив губу, думала она, борясь с приступами дурноты. Это кончалось спасительное действие принятого стимулятора. Впереди ее ожидал упадок физических сил.

Страшась оставаться наедине с собой, она открыла глаза.

«ЭКаМ, включи телескопический обзор», — набрала она.

«Недостаточно энергии для питания обзорных экранов», — высветил ей в ответ бортовой компьютер.

Эллис огляделась. Свет, разгоревшийся было под сводом рубки, вновь начал неумолимо тускнеть. Многие сигналы на реанимированных пультах управления судорожно моргали. Напряжение в сетях питания падало с катастрофической быстротой, и она поняла, что у нее остались считанные часы на совершение каких-то действий. Потом уже будет поздно — холод и мрак окончательно завладеют искалеченным кораблем, и он умрет, высосав из накопителей последние эрги, с такой самоотверженностью сэкономленные ЭКаМом для ее пробуждения.

Закрыть глаза… Расслабиться, отдаться мягким объятиям противоперегрузочного кресла, доверить ему слабеющие с каждой минутой мышцы, не думать ни о чем… Отгородиться шторками век от ужаса умирающего корабля. Тихо угаснуть вместе с ним…

Она вздрогнула всем телом, словно вырываясь из цепких тенет наваждения.

Плотно сжав губы, чтобы не дать волю бунтующему после криогенного сна желудку, она встала, цепляясь побелевшими пальцами за подлокотники кресла.

В этой упрямой, отчаянной попытке преодолеть подступившую депрессию было больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд. Эллис боролась сама с собой, потому что ее готовили именно к этому…

Медленно выпрямившись, она еще плотнее сжала побелевшие губы. Да, все это было свежо в ее памяти. Все, что она собиралась сделать, было ей по силам. Нужно только загнать вглубь этот дрожащий, гадливый внутренний голос, сладко поющий о безысходности. Вспомнить, чему ее учили, и сделать первый шаг от манящего кресла к длинной шеренге встроенных в переборку рубки шкафов.

Она оторвала сначала одну руку, затем другую. Потом пошла, стараясь не потерять равновесие.

Долгие годы предполетных тренировок вырабатывали в будущих космонавтах новые качества. Жесточайший психологический и физический отбор… Опытные инструкторы тренировали их мышцы и волю, психологи внушали мысль о том, что они уже не просто люди, а зачаток новой, галактической расы, пока каждый из них по-настоящему не поверил в это и не начал всерьез грезить звездами.

Тогда, еще в самом начале полета, казалось, что экипаж «Антея» — это действительно единый организм, слившийся со своим кораблем в одном стремлении.

Эллис доковыляла до заветных шкафов и уперлась ладонями в гладкую, холодную поверхность пластиковых створок.

Еще несколько часов назад, очнувшись от низкотемпературного сна, она по инерции ощущала себя частицей этого мощного, тренированного организма, пока сама воочию не убедилась, что все это уже давно обратилось в прах, как мумифицированное тело Алексея Романова в спиральном коридоре, как застывшие навек механизмы, а она… Она на поверку оказалась лишь слабой женщиной, вмиг утратившей все иллюзорные защитные оболочки…

Упрямое подсознание продолжало нашептывать ей с монотонной настойчивостью: «Одна… В изуродованном звездолете, без надежды, без смысла, среди руин и обратившихся в прах трупов…».

Здесь внутренний голос был абсолютно прав — самое страшное, что могло случиться с человеком в космосе, выпало именно ей…

Эллис стояла, судорожно вцепившись в открытую створку вмонтированного в переборку шкафа, где хранились аварийные комплекты гермоэкипировки, и испытывала ирреальное, ни с чем не сравнимое чувство внутреннего раздвоения. Как любой нормальный человек она хотела жить, но не находила для этого ни сил, ни возможностей…

И вдруг она отчетливо представила ту картину, что все время присутствовала в ее сознании, не давая окончательно забыться.

Когда-нибудь «Антей» будет найден, в этом Эллис не сомневалась ни на секунду. Сюда вновь войдут люди и увидят ее сморщенный, ссохшийся труп, скорчившийся на полу ходовой рубки…

Видение заставило ее вздрогнуть и крепче вцепиться побелевшими от напряжения пальцами в открытую створку.

Нет… Я хочу жить! Хочу…

Эллис отчаянно ухватилась за эту мысль. Ее существо протестовало — она вдруг поняла, что не может вот так, запросто отказаться от воздуха, света, тепла, способности мыслить и просто ощущать саму себя, наконец… Смерть вдруг показалась ей еще более страшной, она не могла представить, что ей придется пережить собственную агонию…

— Я не хочу умирать… — тихо, одними губами прошептала она, пугаясь шелестящего звука собственного шепота. Человеческая речь прозвучала как нечто чуждое, неправдоподобное…

Не в силах дольше выносить мысленный диалог с собственным подсознанием, Эллис, превозмогая слабость, достала из шкафа белоснежный скафандр и принялась натягивать на себя герметичную оболочку.

Действие неоксандрина уже практически закончилось, и ее движения стали вялыми. Телу, которое пролежало бог знает сколько лет в камере низкотемпературного сна, не хватало мышечной энергии. Вскоре каждую мышцу Эллис буквально ломило от усталости, но она упорно, стиснув зубы, продолжала натягивать экипировку для выхода в космос.

Иного шанса выжить она не видела.

… Спиральный коридор плавно изгибался, уходя вниз. Эллис в белоснежном скафандре, задыхаясь от перенапряжения, медленно шла под уклон, следуя изгибу стены.

— ЭКаМ, ты меня слышишь? — хрипло спросила она, чтобы не сосредотачиваться на физических усилиях. Прежде чем покинуть ходовую рубку, она ввела бортовой компьютер «Антея» в режим речевых команд.

— Да, Эллис, — ответил мягкий, одушевленный скорее ее сознанием, чем программами голос. — Я держу канал связи открытым. Жду твоих команд.

Она прошла мимо горстки праха, оставшейся от Алексея Романова, миновала уровень крионических залов и углубилась в кормовую часть «Антея».